Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев] - Филип Фармер

В этот раз вертолет не довольствовался тем, что просто пролетел над гребнем скал. Он миновал разбитый на летном поле лагерь и принялся за облет каждой из скал, обрамляющих долину. Он осматривал их от подножия до самой вершины, перелетая от одной к другой по периметру всей долины, кружась над ними в течение целого часа или более того.

Когда он наконец решился прекратить это бесполезное занятие и развернулся в обратном направлении, я пришел к выводу, что лишь зря расходую здесь время. Мой план был слишком рискованным и вряд ли осуществимым. Мне надо было сразу об этом подумать.

Но временами я становлюсь упрямым, как буйвол. И вот я сидел и ждал, сам не зная чего. Солнце уже скрылось за горными пиками. Внизу, в лагере, не происходило ничего необычного. Шла повседневная рутинная работа. Джипы, выехавшие из лагеря поздним утром, возвратились с тем же количеством солдат, которые привезли с собой еще две базуки.

В конце концов я плюнул на все, пробрался на вершину и спустился по противоположному склону до того места, где, как я знал, должна была прятаться Клара. Легкий ветерок донес до меня ее запах. Она была одна. Я легонько свистнул. Голова женщины выглянула из-за скалы метрах в шести справа от меня. Я присоединился к ней в ее убежище. Место она выбрала хорошее. Проем лежал прямо перед нами и ниже. Клара находилась в самой верхней точке его бокового створа.

— Не знаю, что он придумал, — сказал я. (Она сразу поняла, кого я имею в виду, говоря «он» — одного из Девяти.) Уверен, что сейчас он сидит где-то в пещерах и рассылает по всему свету свои послания. Где-то здесь у них находится мощный передатчик. Черт его знает, когда этот тип теперь соберет свои манатки. И он все так же остается вне нашей досягаемости, как и два дня назад.

— Ты хочешь сказать, что мы уподобились той лисе, которая видит виноград, да не может съесть? — с надеждой в голосе спросила Клара. — Может быть, перенесем нашу встречу на потом?

— Будем ждать еще двадцать четыре часа. Если за это время ничего не произойдет, мы уйдем.

Назад мы возвращались вместе. Уже прошла добрая половина ночи, когда мы вновь оказались у подножия горы со стороны аэродрома. К счастью, мы сразу же наткнулись на неглубокий овраг, идущий в нужном для нас направлении. По его дну мы выбрались в долину. Она незаметно поднималась к центру, туда, где была проложена взлетная полоса. За нашими спинами осталась изрытая ямами, трещинами, буграми и впадинами поверхность долины с кое-где торчащими сухими ветвями редкого кустарника. Обычный пейзаж каменистой пустыни, протянувшейся еще на две сотни метров до самой подошвы горы. Там дно долины плавно поднималось, будто края огромной чащи, стенами которой были мощные горные пики с изъеденными дождем и ветрами вершинами. С первого взгляда они казались неприступными. Лишь в одном месте их рассекало узкое глубокое ущелье, будто прорубленное ударом топора, через которое только и мог попасть в долину самолет. Для этого ему было необходимо пролететь на бреющем полете над лабиринтом оврагов и узких проходов в скалах и, почти достигнув противоположного края долины, сделать довольно крутой вираж, выводящий его к узкой горловине.

Радар, поднятый над землею высокой стрелой мачты, без устали продолжал свои круговые движения. Свет прожекторов, освещавший взлетную полосу, падал и на него. Поэтому мы могли соизмерять свое продвижение вперед с положением луча, испускаемого его чашей, каждый раз укрываясь за складками почвы, когда он приближался к нам.

Устроившись в небольшом овражке, я рассказал Кларе о новом плане, придуманном мной. Она нашла его смелым, хотя и самоубийственным. Я был совершенно согласен с ней, но тем не менее твердо решил попытаться осуществить его.

До рассвета оставалось всего несколько часов, и я решил с толком использовать их и хоть немного поспать. Вторая бессонная ночь сказывалась даже на моем железном организме. Я спокойно проспал остаток ночи, проснувшись всего один раз, когда раздался какой-то звук, напомнивший мне рыкание леопарда. Но животное, если это и было оно, находилось далеко. Кроме того, леопарды, которые могли бродить по округе, вряд ли относились к людоедам, так что можно было продолжать спать спокойно. Что я и сделал.

На рассвете мы разделили с Кларой остатки нашей скудной провизии и воды. Спустя час в воздухе послышался звук летящего вертолета. Он пролетел высоко над кольцом скал и вертикально опустился рядом с самолетом. Мы были далеко, и люди, выпрыгивавшие из вертолета на землю, отсюда казались совсем крошечными. Но один приземистый силуэт с огромными непропорционально длинными руками и характерным заостренным черепом я узнал сразу. Вне всякого сомнения, это был Дик.

Вот так фокус! Значит, я не убил его тогда. Либо мой кинжал не проник достаточно глубоко, чтобы смертельно ранить его, либо он специально притворился, чтобы внезапно схватить меня, когда я приближусь. Он не выглядел тяжело раненным, шел один, не прибегая ни к чьей помощи. Еще одно доказательство чудесной силы лекарств, изобретенных неутомимым Доком Калибаном.

Другой силуэт, привлекший мое внимание, был коренаст, с темной, почти черной кожей и белоснежной головой. По его характерной походке я сразу же узнал в нем Мубанигу.

Сразу за ним шел человек высокого роста с поблескивающей на солнце лысиной. Еще один сюрприз! Это был не кто иной, как Муртаг, собственной персоной.

Случилось нечто важное, если его отозвали из Германии и срочно перевезли сюда.

На борт самолета поднялся один Мубанига, сопровождаемый многочисленной охраной. Дик и Муртаг остались стоять на поле аэродрома. Теперь кое-что прояснилось. Им, вероятно, было поставлено в задачу начать новую охоту на меня. Девять вызвали Муртага, предоставив ему возможность реабилитировать себя. Думаю, что ему очень хотелось сказать Мубаниге, что ничего этого не случилось бы, если бы ему было разрешено сразу прикончить меня, как только я попал в плен. Но он, конечно, никогда не осмелится сказать подобное патриарху.

Два джипа сорвались с места, промчались по взлетной полосе и остановились там, где она кончалась. Из них выпрыгнуло с десяток вооруженных солдат, которые, разделившись на две группы, стали тщательно осматривать все ямы, трещины и впадины по обе стороны взлетной полосы. На краю ее, лицом к горам, встали двое часовых, как раз в том месте, где начинался наш овраг. Остальные выстроились в два ряда, слегка отступив вглубь, перекрыв всю ширину полосы.

Самолет взревел своими моторами. Я осторожно вылез из оврага, скользнул за ближайший валун и пополз дальше лабиринтом трещин и впадин, избороздивших поверхность долины. Начиная с этого момента, я двигался, ориентируясь только на слух. Почти прижав лицо к земле, я неслышно скользил в тени, сжимая в руке автоматическую винтовку.